Почему не потушили сразу?
«Особенность второго пожара в том, что в начальной стадии своего возникновения он имел очень высокую интенсивность горения. Столб дыма, который поднялся от пожара, сразу был плотным и достаточно большим, что является редкостью. Обычно дым появляется разреженным туманом и, скажем так, постепенно набирает силу, – вспоминает заместитель директора по лесохозяйственной деятельности ООО «Лебяжье-Лес» (входит в холдинг «Алтайлес») Евгения Бобровская. – В течение десяти минут все ближайшие АРСы выдвинулись на тушение пожара, добрались к месту возгорания за 20-25 минут. Подъехав, экипажи обнаружили, что пожар уже распространился на большую площадь».
«Огонь распространялся быстро. Начали проводить тушение, подтягивать технику. За два часа пожар охватил площадь порядка полутора лесных кварталов, то есть примерно 150 га. Действовал опасно, перешел в устойчивый верховой, двигался, меняя свое направление, сначала в западном направлении, потом на северо-запад, затем перешел на север. Была очень серьезная опасность для людей, которые тушили пожар. И только к пятнице интенсивность горения стала ниже. Самые большие территории прошел в первые двое суток. В третьи сутки с трех сторон остановили. Остался действовать с южной стороны, самой опасной для населенных пунктов. Здесь трудные условия с точки зрения рельефа и гидрологии, очень трудно тушить из-за большого количества низменностей, согр, где невозможно работать техникой», – рассказывает Бобровская.
Почему был только один самолет?
«Что касается самолетов, таких судов не так много в России, а леса горят не только у нас, поэтому очень хорошо, что нам один дали в помощь. Рядом находятся крупные водоемы. Делать сбросы воды получается с хорошей частотой. Важно понимать, что пожар всегда должен дотушиваться по земле. Да, самолет сбросил воду, но он не потушит пожар. Не хватает объема воды, чтобы сбить пламя верхового огня. Поэтому после сброса воды специалисты должны до этого пожара добраться и дотушить его», – подчеркивает Бобровская.
«Сил и средств у нас даже больше, чем необходимо в соответствии с нормативами, определенными государством. Техники бывает достаточно только тогда, когда это штатный пожар, а не с режимом ЧС. Именно поэтому стягиваются силы со всех возможных ведомств. Людей также не нужно много, нужны именно специалисты, которые понимают, как действовать, знают местность и условия», – объясняет Евгения Бобровская.
«Управлять привлеченными силами и средствами, с большим количеством людей – большая ответственность. Представляете, если люди заблудятся в лесу, в дыму и не смогут выбраться. Отвлечься нельзя практически ни на минуту», – поясняет Евгения Бобровская, координировавшая тушение двух крупных лесных пожаров практически без перерыва.
Были нештатные ситуации?
«Почти сразу вызвали на пожар. Первые три дня было сложно. Большая задымленность. Вокруг все горит. Семью сразу эвакуировал в Рубцовск. Многие сделали так же. Вечером дым садится, трудно дышать.
Обычно работаю в Сростинском и Титовском лесохозяйственных участках, поэтому эту местность, где пожар, знаю хуже. Но есть карта, есть рация. Стресса и паники нет. Рация не замолкает. Ты слышишь, как координируют ситуацию, ориентируешься. Просеки практически все выходят на трассу. Все ребята работают местные, поэтому ориентируются хорошо.
В такие моменты усталость не ощущается. Первые два дня не останавливаешься. Там нужно что-то забрать, тут передать. Бывает, что-то сломалось. Если машина заглохла, а рядом верховой пожар, то ее надо бросать и убегать. Если кто-то рядом, то цепляем на трос и потащили. Нештатных ситуаций не было, отводят: по рации сообщают, идет верховой, все на озеро. Отходим на безопасное расстояние. На озере ждем. Самолет сбрасывает воду, рядом никого не должно быть. Четырнадцать тонн воды – удар такой силы, что ломаются макушки деревьев. А когда сбили пламя, участок облетает «вертушка», и только потом заходят пожарные автомобили. Очень большой плюс, что есть вертолет. У летчика-наблюдателя карты. Он видит, где есть проезд, где нет. Это крайне важно для координации людей на земле. На пожаре не первый раз. Но, сколько здесь живу, до самолета никогда не доходило».
Какие условия работы на пожаре?
«До обеда заправил 26 машин. Питания, воды в избытке. Есть время пообедать», – отметил Капитонов.
«Мы не в баню приехали, а на пожар. Хочется поскорее побороть стихию и домой. Устаем, конечно. И пить хочется, и вода горячая. Так разобраться, а кто, если не мы?».
«В сравнении с прошлогодним пожаром в Угловском районе здесь площадь больше. Огонь – самое страшное для леса. Если верховой пожар, то надо уходить».
«Когда привезли мужиков с пожара на участок, мы, кто был, ахнули... Уставшие, с красными глазами, это понятно, но они черные с ног до головы. Рассказывали, как накрывал верховой, как захлебывались машины, но выехали и не бросили. Вижу, что устали, но такой горящий взгляд у каждого, с таким пониманием всеобщего горя! И нужности, что они там нужны, сказали, ночь отдохнем, а завтра с утра снова и в бой», – напишет мне заместитель начальника Бор-Форпостовского ЛХУ ООО «Лес Сервис» Ирина Ясикова.
Чем сложен крупный лесной пожар?
«За 21 год работы в лесном хозяйстве я впервые на таком крупном лесном пожаре. До этого участвовал в тушении, но возгорания были маленькие. Когда двигались к лесному пожару, увидели зарево, одним словом скажу – страшно. Знаем по характеру дыма, что черный – значит выходит на верховой, а если зарево – значит большая площадь возгорания. Все время в работе. Постоянно двигаешься. Если видишь очаг, хочется его сразу на месте забить, затушить, чтобы он не распространился. Если надо, то работаем и двое суток без отдыха. Если спокойно, то можем и в лесу отдохнуть, отпускают в сторону дома».
«На крупном лесном пожаре тяжелее организационные моменты. Требуется больше координации, размещения людей, следить, чтобы никто не попал в какие-то опасные участки. Небольшой пожар проще контролировать и работать с ним в плане организации людей. Бывают моменты, когда смена подошла в восемь часов вечера, надо менять экипаж, но пожар горит, и все остаются работать, никто не бросает. А потом, когда ситуация стабилизировалась, экипаж меняется. Когда пиковая опасность спадает, то и работа строится в более спокойном ритме», – объясняет директор по лесному хозяйству холдинга «Алтайлес», кандидат с/х наук Валерий Савин.
«Летаем по кромке пожара, координируем передвижение наземного транспорта, сообщаем об опасных моментах. Погода ветреная, но летная. Над верховым пожаром не летаем, это очень опасно».
Вместо послесловия