Владимир Мертес — уроженец поселка Тамбовский и председатель одноименного СПК в Романовском районе. Мог в свое время уехать на волне массовой миграции немцев на Запад — однако остался. Говорит, ни разу не пожалел об этом. Его земля — тут, в небольшом поселке, построенном в 1954‑м для первоцелинников.
— Владимир Адольфович, СПК — это довольно сложная форма хозяйствования, которая в силу разных причин считается не самой жизнеспособной.
— Наверное, из‑за двоякого отношения к СПК: это одновременно и частная собственность пайщиков, и твоя — как председателя — личная ответственность. Учредителей при такой форме собственности несколько, и порой получается как в той поговорке про семь нянек и дитя без пригляду. Но в остальном здесь те же трудности, что и при любой другой форме хозяйствования.
— Как удается в этом мире выживать отдельно взятому СПК «Тамбовский»? Что сегодня собой представляет предприятие?
— Если говорить в общем, то у нас смешанное хозяйство — растениеводство, само собой, а также мясомолочное животноводство. И это довольно проблемная отрасль. У нас сегодня 400 голов дойного скота, общее поголовье — 1550. Сельхозугодий около 16 тысяч гектаров, из них пашни — 14700 га.
— Немало.
— Да. Только жаль, что у нас естественных сенокосов практически нет. Есть несколько неудобиц вокруг колков в сторону Завьялово. Пришлось брать сенокосы в аренду, только чтобы сохранить эти околочки от весенних пожаров — у нас, к сожалению, это частое дело, когда люди бросают окурки из машин, вот и загорается… Мы же опахиваем эти участки, стараемся сохранить. Хотя иногда там сено подкашиваем, если засушливый год, летом пасем 400 телок. В основном же у нас выпасы возле деревни, а молодняк стоит на откорме.
— А сколько работающих?
— У нас 147 сотрудников. Некоторые приезжают работать из соседних деревень. Иногда, если нужно, отправляем машину, но чаще просто даем бензин для проезда. Так намного удобнее, потому что распорядок работы у всех разный. Транспорт личный есть почти у всех, расстояния тут небольшие, до Закладного каких‑то 7 километров. Те, кто помоложе, в хорошую погоду пешком добираются.
— Наверное, из‑за двоякого отношения к СПК: это одновременно и частная собственность пайщиков, и твоя — как председателя — личная ответственность. Учредителей при такой форме собственности несколько, и порой получается как в той поговорке про семь нянек и дитя без пригляду. Но в остальном здесь те же трудности, что и при любой другой форме хозяйствования.
— Как удается в этом мире выживать отдельно взятому СПК «Тамбовский»? Что сегодня собой представляет предприятие?
— Если говорить в общем, то у нас смешанное хозяйство — растениеводство, само собой, а также мясомолочное животноводство. И это довольно проблемная отрасль. У нас сегодня 400 голов дойного скота, общее поголовье — 1550. Сельхозугодий около 16 тысяч гектаров, из них пашни — 14700 га.
— Немало.
— Да. Только жаль, что у нас естественных сенокосов практически нет. Есть несколько неудобиц вокруг колков в сторону Завьялово. Пришлось брать сенокосы в аренду, только чтобы сохранить эти околочки от весенних пожаров — у нас, к сожалению, это частое дело, когда люди бросают окурки из машин, вот и загорается… Мы же опахиваем эти участки, стараемся сохранить. Хотя иногда там сено подкашиваем, если засушливый год, летом пасем 400 телок. В основном же у нас выпасы возле деревни, а молодняк стоит на откорме.
— А сколько работающих?
— У нас 147 сотрудников. Некоторые приезжают работать из соседних деревень. Иногда, если нужно, отправляем машину, но чаще просто даем бензин для проезда. Так намного удобнее, потому что распорядок работы у всех разный. Транспорт личный есть почти у всех, расстояния тут небольшие, до Закладного каких‑то 7 километров. Те, кто помоложе, в хорошую погоду пешком добираются.
— Ничего себе — после работы еще и променад!
— Да ладно! Я помню, в молодости мои сверстники пешком ходили в СПТУ-29, человек десять нас тогда было студентов в совхозе. И ведь стипендия была неплохая, не меньше 20–25 тысяч, если перевести на современные деньги. Вот это была забота о механизаторских кадрах! У нас же скоро, чувствую, механизаторы наперечет, как космонавты, будут…
— Чувствуется в ваших словах нотка ностальгии!
— В советские времена для молодежи были куда более удобные условия. А главное, в совхозах никогда не было проблем с механизаторскими кадрами. Можно, конечно, говорить без конца, что было тогда плохо, но нельзя отметать и хорошее. Сделано в те годы было много.
— Время летит стремительно. Нынче год для поселка и предприятия — юбилейный! Поселку — 70 лет, СПК — 20.
— Так и есть. Кстати, несмотря на многочисленные реорганизации нам удалось сохранить целостность хозяйства. Хотя когда‑то были попытки у некоторых участников кооператива отделиться и создать КФХ. К счастью, этого не случилось. А ведь сколько примеров, когда хозяйства разваливались на части! Конечно, членов кооператива все меньше, да и молодежь не горит желанием вступать. Но мы работаем и стараемся удержать деревню за счет неплохой заработной платы и стабильной работы. В сущности, в селе на 750 человек мы — единственный работодатель.
— Наверное, и инфраструктура поселка напрямую от вас зависит?
— Да, мы можем смело назвать себя градообразующим предприятием: СПК чистит дороги, содержит водопровод — а надо сказать, что он в плане предпринимательской деятельности не очень‑то и выгоден. Ко всему прочему, поддерживаем детский сад, школу и Дом культуры. Обычно мы об этом сильно не распространяемся и зачастую никакие счета за свою работу не выставляем.
— Да ладно! Я помню, в молодости мои сверстники пешком ходили в СПТУ-29, человек десять нас тогда было студентов в совхозе. И ведь стипендия была неплохая, не меньше 20–25 тысяч, если перевести на современные деньги. Вот это была забота о механизаторских кадрах! У нас же скоро, чувствую, механизаторы наперечет, как космонавты, будут…
— Чувствуется в ваших словах нотка ностальгии!
— В советские времена для молодежи были куда более удобные условия. А главное, в совхозах никогда не было проблем с механизаторскими кадрами. Можно, конечно, говорить без конца, что было тогда плохо, но нельзя отметать и хорошее. Сделано в те годы было много.
— Время летит стремительно. Нынче год для поселка и предприятия — юбилейный! Поселку — 70 лет, СПК — 20.
— Так и есть. Кстати, несмотря на многочисленные реорганизации нам удалось сохранить целостность хозяйства. Хотя когда‑то были попытки у некоторых участников кооператива отделиться и создать КФХ. К счастью, этого не случилось. А ведь сколько примеров, когда хозяйства разваливались на части! Конечно, членов кооператива все меньше, да и молодежь не горит желанием вступать. Но мы работаем и стараемся удержать деревню за счет неплохой заработной платы и стабильной работы. В сущности, в селе на 750 человек мы — единственный работодатель.
— Наверное, и инфраструктура поселка напрямую от вас зависит?
— Да, мы можем смело назвать себя градообразующим предприятием: СПК чистит дороги, содержит водопровод — а надо сказать, что он в плане предпринимательской деятельности не очень‑то и выгоден. Ко всему прочему, поддерживаем детский сад, школу и Дом культуры. Обычно мы об этом сильно не распространяемся и зачастую никакие счета за свою работу не выставляем.
— А почему водопроводное хозяйство убыточно?
— Если бы мы устанавливали тариф, тогда еще можно было бы что‑то зарабатывать. Но тариф регулируемый, привязанный к инфляции, его нам диктует служба по тарифам и сборам. При этом год от года содержание водопроводных сетей и оборудование дорожает. Для нормального функционирования водопроводного хозяйства тариф нужно поднять в 1,5–2 раза.
— Просто интересно, как много абонентов у ваших водопроводных сетей.
— Да весь поселок, еще и поставляем воду в село Дубровино. Водопровод запустили в 1987‑м, после этого поселок преобразился, появился асфальт на всех улицах. У нас здесь центральное водоснабжение.
Нужно также учитывать, что воду мы качаем из скважины, которая находится в 14 километрах от нас. Местная вода по качеству не подходит, вот и приходится качать издалека.
— Если бы мы устанавливали тариф, тогда еще можно было бы что‑то зарабатывать. Но тариф регулируемый, привязанный к инфляции, его нам диктует служба по тарифам и сборам. При этом год от года содержание водопроводных сетей и оборудование дорожает. Для нормального функционирования водопроводного хозяйства тариф нужно поднять в 1,5–2 раза.
— Просто интересно, как много абонентов у ваших водопроводных сетей.
— Да весь поселок, еще и поставляем воду в село Дубровино. Водопровод запустили в 1987‑м, после этого поселок преобразился, появился асфальт на всех улицах. У нас здесь центральное водоснабжение.
Нужно также учитывать, что воду мы качаем из скважины, которая находится в 14 километрах от нас. Местная вода по качеству не подходит, вот и приходится качать издалека.
— Владимир Адольфович, вы говорили, что сейчас не многие горят желанием войти в кооператив. А вообще, что дает членство, какие преференции?
— Начнем с того, что у нас, в основном, членами кооператива являются работающие пайщики, кроме пенсионеров. В Уставе записано: если человек прекращает трудовую деятельность, то его переводят в ассоциированные члены кооператива — то есть он имеет право голоса на собраниях. А основных пайщиков у нас сегодня 43 человека.
— Начнем с того, что у нас, в основном, членами кооператива являются работающие пайщики, кроме пенсионеров. В Уставе записано: если человек прекращает трудовую деятельность, то его переводят в ассоциированные члены кооператива — то есть он имеет право голоса на собраниях. А основных пайщиков у нас сегодня 43 человека.
ДИВИДЕНДЫ ДЛЯ ПАЙЩИКОВ
— Ну а пайщики имеют какие‑то бонусы?
— Почти вся прибыль идет на развитие производства и покупку техники. Дивиденды мы не выплачиваем в чистом виде, но есть много различных льгот. Все они распространяются и на пенсионеров, ушедших на заслуженный отдых из СПК, и на наемных работников. У нас в деревне, в основном, натураль-
ная оплата — зерноотходы, пшеница. Еслнужно точнее, то один пай — это 15 гектаров. Пайщик получает 5 тонн пшеницы и 10 тонн зерноотходов — очень хороших, кстати. Конечно, сейчас жители поселка
гораздо реже заводят скот в личных хозяйствах. Но мы все равно должны по договору предоставить расчет за пай. У тех пайщиков, кому не нужны зерноотходы, мы их покупаем по цене, значитель-
но превосходящей себестоимость. То есть возвращаем в СПК, но с многократной переплатой. Такой вот бизнес по‑русски (смеется, — прим. автора). И, конечно, для членов кооператива есть льготы: на-
пример, скидка при покупке растительного масла, так как у нас своя небольшая маслобойка. Есть льготы на приобретение меда. Своей пасеки нет, но мы находим общий язык с пчеловодами.
— Надо же, а ведь нередко между пчеловодами и аграриями идут «бои»!
— У нас такого нет. Наоборот, выработали с ними систему взаимопомощи. Наверное, отсутствие конфликта связано еще и с тем, что мы не сеем рапс. А как вы могли заметить, проблемы с пчеловодами
имеют как раз фермеры, которые занимаются рапсом.
— Да, чаще всего так и есть. Но вот мы и затронули тему растениеводства. Земли «Тамбовского» относятся к Кулундинской климатической зоне?
— Нет, мы находимся как бы на границе. Когда‑то нас, действительно, относили к Кулундинской зоне, а теперь — к Приобской, вместе с Шелаболихой и Павловском. Но это не соответствует действительности, у нас та же засуха, те же солончаки, что и в Кулундинской степи. Плохо, что нас, степняков, вообще не понимают в управленческих структурах. А нас нельзя мерить одним мерилом с тем же Бийским районом,
где штакетник в землю воткнешь — он корни даст. И с районным коэффициентом вообще парадокс. В Бийской зоне он 1,15, а у нас 1,25. Нам и так нелегко, но на плечи хозяйства ложится дополнительная нагрузка в виде районного коэффициента. Я считаю, что стоило бы работодателям в засушливой зоне компенсировать эти затраты — например, в виде субсидий. Я думаю, что государство должно учитывать особенности географии. Например, в вопросах субсидирования растениеводства и молочного животноводства. Может, это и существует формально, но я разницы никакой не вижу. И за последние годы многое изменилось: погектарной поддержки нет, в животноводстве были времена, когда были субсидии на килограмм проданного мяса. Осталось только субсидирование молочного животноводства и на килограмм проданного зерна.
— Вы говорили, что пытаетесь удержать людей хорошей зарплатой. Какой, если не секрет?
— В среднем у нас по кооперативу заработная плата за 2023 год составила 52 тысячи рублей. Я считаю, неплохо для села. Мы могли бы платить больше, но, как я уже говорил, в молочном животноводстве сегод-
ня достаточно проблем. В том числе с прибыльностью. А надои в нашем СПК ниже, чем хотелось бы.
— С чем связано?
— Здесь много факторов. Селекция, например. А зачастую бывает и так, что попросту некому доить коров. Доярок у нас не хватает — даже при достойной заработной плате. Но мы и не планируем пока гнаться за высокими надоями. Для этого нужно серьезно заниматься селекционной работой. А потенциал наших коров сегодня — это 5 тысяч литров.
— Что за породу разводите?
— Симменталы. По итогам 2023 года средний надой у нас 4800 литров. У нас в прошлом году были проблемы с соматикой, с качеством молока, поэтому пришлось делать выбраковку. А лечить дорого. Хорошо, что избавили стадо от лейкоза больше десятка лет назад.
— В среднем у нас по кооперативу заработная плата за 2023 год составила 52 тысячи рублей. Я считаю, неплохо для села. Мы могли бы платить больше, но, как я уже говорил, в молочном животноводстве сегод-
ня достаточно проблем. В том числе с прибыльностью. А надои в нашем СПК ниже, чем хотелось бы.
— С чем связано?
— Здесь много факторов. Селекция, например. А зачастую бывает и так, что попросту некому доить коров. Доярок у нас не хватает — даже при достойной заработной плате. Но мы и не планируем пока гнаться за высокими надоями. Для этого нужно серьезно заниматься селекционной работой. А потенциал наших коров сегодня — это 5 тысяч литров.
— Что за породу разводите?
— Симменталы. По итогам 2023 года средний надой у нас 4800 литров. У нас в прошлом году были проблемы с соматикой, с качеством молока, поэтому пришлось делать выбраковку. А лечить дорого. Хорошо, что избавили стадо от лейкоза больше десятка лет назад.
ЗОВ КРОВИ ПРОТИВ ЗОВА ЗЕМЛИ
— Владимир Адольфович, вы в селе всю жизнь провели, видите происходящие процессы. Как думаете, ждет ли нас сельская агломерация с постепенным исчезновением маленьких деревень?
— Думаю, что уже в обозримом будущем это и произойдет. Уже начали объединять школы. В свое время, когда я здесь учился, в школе было больше трехсот учеников. А сейчас от силы шестьдесят. Рождаемости нет. В прошлом году выпустились всего три одиннадцатиклассника. Поэтому я думаю, что со временем маленькие деревни и отдаленные от дорог населенные пункты начнут исчезать. Молодежь, конечно, уезжает. Наверное, везде так: из деревень едут в райцентр, из райцентров — в города. К нам, правда, две семьи переехали в прошлом году. Мы предоставили им квартиры, а уже через полгода они купили свое жилье. Здесь новое, конечно, не строится. И жилой фонд еще с целинных времен — щитовые, камышитовые дома.
— Наверное, ваши родные места не обошла волна эмиграции этнических немцев?
— Конечно. Для нашей местности было характерно большое количество немцев, и многие из них уехали в Германию в 1990‑е годы, в том числе и мои родственники.
— А вы решили остаться здесь? Бывали вообще в Германии?
— Ездил несколько раз, в том числе в 2017‑м побывал в Ганновере на агровыставке. Планировал было несколько лет назад еще раз съездить к своим, уже оформил загранпаспорт и визу — и тут грянул ковид.
— А вот интересно, пока вы гостили в Германии, не возникало «зова крови»?
— Знаете, нет. Только тот факт играл, что там много родни. Но многие из наших остались здесь. Я когда‑то тоже был настроен на переезд, но потом передумал. А вот родственники, которые переехали
в Германию, говорят, что их тянет назад. Но уехать не могут, потому что за многие годы уже «обросли» детьми, внуками. Знаете, прошло достаточно времени, чтобы улеглась, утихла ностальгия по русским полям у эмигрировавших в Германию. Так нет же! Живо интересуются всем, что происходит в поселке. Бывший главный инженер хозяйства Александр Павлович Герман, которому довелось когда‑то и на тракторе поработать, каждую посевную у меня запрашивает все цифры по «оперативке». Важно знать человеку, чего и сколько засеяли! Скажу вам больше. В свое время у Александра Павловича было прозвище «Пятнадцатый» — цифра 15 значилась на кабине его трактора ДТ-54. Так вот, попросил нас ветеран, чтобы на тракторе, установленном на постаменте у въезда на базу СПК, тоже красовались важные для него цифры. Вот, стоит теперь «пятнадцатый», радует глаз. Сбылась мечта!
— Конечно. Для нашей местности было характерно большое количество немцев, и многие из них уехали в Германию в 1990‑е годы, в том числе и мои родственники.
— А вы решили остаться здесь? Бывали вообще в Германии?
— Ездил несколько раз, в том числе в 2017‑м побывал в Ганновере на агровыставке. Планировал было несколько лет назад еще раз съездить к своим, уже оформил загранпаспорт и визу — и тут грянул ковид.
— А вот интересно, пока вы гостили в Германии, не возникало «зова крови»?
— Знаете, нет. Только тот факт играл, что там много родни. Но многие из наших остались здесь. Я когда‑то тоже был настроен на переезд, но потом передумал. А вот родственники, которые переехали
в Германию, говорят, что их тянет назад. Но уехать не могут, потому что за многие годы уже «обросли» детьми, внуками. Знаете, прошло достаточно времени, чтобы улеглась, утихла ностальгия по русским полям у эмигрировавших в Германию. Так нет же! Живо интересуются всем, что происходит в поселке. Бывший главный инженер хозяйства Александр Павлович Герман, которому довелось когда‑то и на тракторе поработать, каждую посевную у меня запрашивает все цифры по «оперативке». Важно знать человеку, чего и сколько засеяли! Скажу вам больше. В свое время у Александра Павловича было прозвище «Пятнадцатый» — цифра 15 значилась на кабине его трактора ДТ-54. Так вот, попросил нас ветеран, чтобы на тракторе, установленном на постаменте у въезда на базу СПК, тоже красовались важные для него цифры. Вот, стоит теперь «пятнадцатый», радует глаз. Сбылась мечта!
— Классно! Владимир Адольфович, вернемся к российским реалиям и, конечно, вашему СПК. В этом году правительство планирует поддерживать кооперацию, и вы тоже как‑то на это рассчитываете?
— Кооперация кооперации рознь. Есть потребительская, и поддержка направлена как раз на них — по закупу молока, например. А на производственные кооперативы поддержка не распространяется. Конечно, нам хотелось бы, чтобы правительство пересмотрело политику в отношении нас. Мы не должны платить такие огромные налоги. При принятии решений Минсельхозом по поддержке различных программ, считаю, нужно учитывать количество уплаченных налогов. А то получается как в фильме у Гайдая — кто не работает, тот ест. Есть немало примеров, когда мелким фермерам прокладывают дорогу к базе. А сколько тот фермер налогов уплатил? То‑то же. У нас же наоборот — в самый «шоколадный» год, 2022‑й, мы заплатили налогов на сумму 48 миллионов. При этом к ферме, к мастерским нормальных подъездов нет. Особенно трудно добираться по весенней распутице или летом после дождей.
— Есть в ваших словах и логика, и смысл. Продолжая тему удачных сельхозсезонов. На какой масштаб новшеств вы замахнулись тогда, в 2022‑м?
— В тот год начали много строить, надеясь, что такая ситуация в сельском хозяйстве продержится и дальше. Сейчас у меня лежит в столе проект по строительству и оснащению зернокомплекса. Первую часть мы сделали — построили цех по очистке зерна по 120 тонн в час и вложили в него 62 миллиона рублей «живых» денег.
— Что нужно, чтобы полностью закончить проект?
— К уже построенному цеху по очистке зерна нужна сушилка, которую мы планируем построить в этом году. В третью очередь пойдут силосы для временного размещения зерна — «оперативные» емко-
сти, которые нужны, чтобы держать зерно и чтобы сушка шла в одном потоке и в одном темпе. Еще один важный момент — новая линия позволит не держать людей в ночное время на погрузке и отвозке зерна. Сроки реализации проекта будут зависеть от прибыли предприятия. Главная задача — уменьшить количество человек, занятых на подработке и сушке зерна. Это важно, учитывая дефицит кадров. Уже сейчас мы построили цех по очистке зерна, соответствующий двум, а то и трем мехтокам, и там достаточно двух человек в смену.
— Кооперация кооперации рознь. Есть потребительская, и поддержка направлена как раз на них — по закупу молока, например. А на производственные кооперативы поддержка не распространяется. Конечно, нам хотелось бы, чтобы правительство пересмотрело политику в отношении нас. Мы не должны платить такие огромные налоги. При принятии решений Минсельхозом по поддержке различных программ, считаю, нужно учитывать количество уплаченных налогов. А то получается как в фильме у Гайдая — кто не работает, тот ест. Есть немало примеров, когда мелким фермерам прокладывают дорогу к базе. А сколько тот фермер налогов уплатил? То‑то же. У нас же наоборот — в самый «шоколадный» год, 2022‑й, мы заплатили налогов на сумму 48 миллионов. При этом к ферме, к мастерским нормальных подъездов нет. Особенно трудно добираться по весенней распутице или летом после дождей.
— Есть в ваших словах и логика, и смысл. Продолжая тему удачных сельхозсезонов. На какой масштаб новшеств вы замахнулись тогда, в 2022‑м?
— В тот год начали много строить, надеясь, что такая ситуация в сельском хозяйстве продержится и дальше. Сейчас у меня лежит в столе проект по строительству и оснащению зернокомплекса. Первую часть мы сделали — построили цех по очистке зерна по 120 тонн в час и вложили в него 62 миллиона рублей «живых» денег.
— Что нужно, чтобы полностью закончить проект?
— К уже построенному цеху по очистке зерна нужна сушилка, которую мы планируем построить в этом году. В третью очередь пойдут силосы для временного размещения зерна — «оперативные» емко-
сти, которые нужны, чтобы держать зерно и чтобы сушка шла в одном потоке и в одном темпе. Еще один важный момент — новая линия позволит не держать людей в ночное время на погрузке и отвозке зерна. Сроки реализации проекта будут зависеть от прибыли предприятия. Главная задача — уменьшить количество человек, занятых на подработке и сушке зерна. Это важно, учитывая дефицит кадров. Уже сейчас мы построили цех по очистке зерна, соответствующий двум, а то и трем мехтокам, и там достаточно двух человек в смену.
СТАТИСТИКА КАК ФОРМА ЛЖИ
— Раз уж зашла речь о прибыли… Расскажите, какая ситуация у вас с урожаем 2023 года? Все продали или оставили часть в ожидании хорошей цены?
— Небольшую часть мы продаем сразу, потому что у нас нет таких объемных складских помещений. Мы каждый год делаем обработку в этих складах, и в принципе до июля примерно можем держать зерно. И у нас ежегодно до лета хранится в пределах 2–2,5 тысяч тонн пшеницы. Иногда остается подсолнечник.
— Вы сразу «с колес» продаете, получается?
— Нет, конечно, пытаемся подгадать цену получше. Но иногда получается наоборот. И потом жалеешь, что не продал раньше. Основная реализация идет постоянно в течение зимнего периода в зависимости от спроса и цены.
— Какие культуры показали себя лучше других?
— Более-менее окупился только подсолнечник. Лен еще не продали, ждем цены, чтобы получить хоть какую‑то прибыль. Постепенно строим новые склады. В прошлом году, например, в новый склад вложили 15 миллионов рублей. Это капитальная конструкция площадью 1,5 тысячи квадратных метров, без промежуточных опор — очень удобно! Под второй склад подготовили территорию, начали отсыпку грунта, но дальше пока присматриваемся по цене. Один только металл обойдется в 8 миллионов. Плюс монтаж, бетон и асфальт…
— Владимир Адольфович, у вас же еще молочное животноводство. В прошлом году упала рентабельность и в этой отрасли. При этом многие фермеры со смешанным хозяйством говорят: иногда экономику «вытягивает» растениеводство, иногда молоко. А в прошлом году сложилось ощущение, что не тянуло ни то, ни другое. Насколько важно молоко для копилки предприятия?
— Оно важно не в качестве копилки, а как ежедневные живые деньги. Каждый месяц только молоко приносит 2,5–3 миллиона рублей. Мясо так быстро не растет, но тоже с продаж около 2 миллионов рублей ежемесячно получаем. Хотя, если говорить честно, то фермы у большинства убыточные, и мы не исключение.
— Вы сразу «с колес» продаете, получается?
— Нет, конечно, пытаемся подгадать цену получше. Но иногда получается наоборот. И потом жалеешь, что не продал раньше. Основная реализация идет постоянно в течение зимнего периода в зависимости от спроса и цены.
— Какие культуры показали себя лучше других?
— Более-менее окупился только подсолнечник. Лен еще не продали, ждем цены, чтобы получить хоть какую‑то прибыль. Постепенно строим новые склады. В прошлом году, например, в новый склад вложили 15 миллионов рублей. Это капитальная конструкция площадью 1,5 тысячи квадратных метров, без промежуточных опор — очень удобно! Под второй склад подготовили территорию, начали отсыпку грунта, но дальше пока присматриваемся по цене. Один только металл обойдется в 8 миллионов. Плюс монтаж, бетон и асфальт…
— Владимир Адольфович, у вас же еще молочное животноводство. В прошлом году упала рентабельность и в этой отрасли. При этом многие фермеры со смешанным хозяйством говорят: иногда экономику «вытягивает» растениеводство, иногда молоко. А в прошлом году сложилось ощущение, что не тянуло ни то, ни другое. Насколько важно молоко для копилки предприятия?
— Оно важно не в качестве копилки, а как ежедневные живые деньги. Каждый месяц только молоко приносит 2,5–3 миллиона рублей. Мясо так быстро не растет, но тоже с продаж около 2 миллионов рублей ежемесячно получаем. Хотя, если говорить честно, то фермы у большинства убыточные, и мы не исключение.
— Год 2023‑й выдался сложным не только в экономическом плане, но и в смысле погоды. Сильно ли на вас сказались причуды природы?
— У нас нормальной погоды никогда и не было — то сушит, то льет. Если говорить о финансовых показателях, то уровень из года в год, конечно, скачет. В 2019 году прибыль составила 13,7 миллионов рублей при выручке в 250 миллионов. В 2020 году прибыль выросла до 48 миллионов. Лучшим стал, конечно, 2021‑й! Тогда выручка предприятия составила 445 миллионов рублей, из них прибыли мы получили 119 миллионов. В 2022‑м выручка — 342 миллиона, прибыль 61 миллион. А потом — резкое снижение. Судите сами: в прошлом году выручка составила без малого 300 миллионов, а прибыль — всего 8,5. В 14 раз меньше, чем двумя годами ранее! Такие «качели» — и никакой стабильности. Как тут можно планировать какое‑то строительство?! И вы знаете, когда сейчас говорят о рентабельности производства зерновых в 40 процентов, я вспоминаю фразу из журнала «Огонек». Есть три вида лжи: просто ложь, наглая ложь и статистика. Какая может быть рентабельность, если себестоимость зерна в 2022 году выросла до 10,5 тысячи рублей, а мы его продавали на элеватор за 12,5 тысяч рублей с НДС?! Минус НДС, минус доставка — и мы сработали в убыток.
— Да уж… К скачкам в экономике добавим непредсказуемую погоду. Кстати, как вам январско-февральские дожди?
— Нас уже ничем не удивить. Как говорят старожилы, здесь в феврале 1964‑го снега вообще не было, предыдущий год выдался очень засушливым, осень — дождливой. Все в природе циклично. В прошлом году тоже проблем хватало — засуха в мае и июне. Сейчас мы ждем сравнительного анализа по нашему хозяйству: это образцы почвы и количество влаги с осени. На них и будем ориентироваться. Но уже
и так из практики знаем, что зерновые в нашем хозяйстве раньше 15 мая сеять не стоит, подсолнечник — только с 10 мая, горох тоже.
— У нас нормальной погоды никогда и не было — то сушит, то льет. Если говорить о финансовых показателях, то уровень из года в год, конечно, скачет. В 2019 году прибыль составила 13,7 миллионов рублей при выручке в 250 миллионов. В 2020 году прибыль выросла до 48 миллионов. Лучшим стал, конечно, 2021‑й! Тогда выручка предприятия составила 445 миллионов рублей, из них прибыли мы получили 119 миллионов. В 2022‑м выручка — 342 миллиона, прибыль 61 миллион. А потом — резкое снижение. Судите сами: в прошлом году выручка составила без малого 300 миллионов, а прибыль — всего 8,5. В 14 раз меньше, чем двумя годами ранее! Такие «качели» — и никакой стабильности. Как тут можно планировать какое‑то строительство?! И вы знаете, когда сейчас говорят о рентабельности производства зерновых в 40 процентов, я вспоминаю фразу из журнала «Огонек». Есть три вида лжи: просто ложь, наглая ложь и статистика. Какая может быть рентабельность, если себестоимость зерна в 2022 году выросла до 10,5 тысячи рублей, а мы его продавали на элеватор за 12,5 тысяч рублей с НДС?! Минус НДС, минус доставка — и мы сработали в убыток.
— Да уж… К скачкам в экономике добавим непредсказуемую погоду. Кстати, как вам январско-февральские дожди?
— Нас уже ничем не удивить. Как говорят старожилы, здесь в феврале 1964‑го снега вообще не было, предыдущий год выдался очень засушливым, осень — дождливой. Все в природе циклично. В прошлом году тоже проблем хватало — засуха в мае и июне. Сейчас мы ждем сравнительного анализа по нашему хозяйству: это образцы почвы и количество влаги с осени. На них и будем ориентироваться. Но уже
и так из практики знаем, что зерновые в нашем хозяйстве раньше 15 мая сеять не стоит, подсолнечник — только с 10 мая, горох тоже.
ПТИЧКА НА ПРОВОДЕ
— Почти все аграрии, с которыми мы общались ранее, утверждают, что будут следовать севообороту невзирая ни на какие рыночные обстоятельства. Вы так же считаете?
— Да, у нас набор культур постоянный. Единственное, от чего отказались, — гречиха, потому как в 2017 году она была не особо востребована, и мы с большим трудом сдали ее по 4,5 рубля за килограмм. И больше мы к ней не возвращались — опять же из‑за недостатка складских помещений.
Мы даже не можем себе позволить держать пшеницу и подсолнечник поблизости. Как ни парадоксально, но синицы могут наделать много бед. Птица семечку берет, садится на провод, где освещение, и лузга летит вниз, на пшеницу. Мы везем пшеницу на элеватор, а у нас пробы показывают превышение сорной примеси. Я уже не говорю о клещах, которые могут возникнуть в процессе долгого хранения, и других вредителях.
— И какие культуры для вас основные?
— Пшеница, подсолнечник, лен и горох.
— Лен выбрали как маржинальную культуру?
— Не только из‑за этого. Дело в том, что мы уже четвертый сезон соломой льна отапливаем все производственные площадки СПК, а также учреждения соцсферы в поселке. Полностью отказались от угля, и переход на новое топливо оказался весьма существенной экономией. Конечно, предварительно пришлось оборудовать котельные специальными котлами, куда за раз помещаются 2 рулона соломы. За сутки на отопление более 7 тысяч квадратных метров уходит чуть более 20 рулонов — и это при сильных морозах. Мы получили не только существенную экономию, используя солому льна в виде топлива, но еще и чистоту в котельных.
— Как интересно! И вам хватает объемов соломы льна, чтобы топить всю зиму?
— Да, даже есть переходящие остатки с прошлых лет.
— К углю возврата уже не будет?
— Пока есть такой экономичный источник тепла, углем топиться не будем. От старых котлов, однако, мы избавляться не стали — законсервировали. Если не получится со льном — вернемся на уголь. Хотя можно и пшеничную солому использовать. Тут просто дело в теплоотдаче — у льна она самая большая.
Мы даже не можем себе позволить держать пшеницу и подсолнечник поблизости. Как ни парадоксально, но синицы могут наделать много бед. Птица семечку берет, садится на провод, где освещение, и лузга летит вниз, на пшеницу. Мы везем пшеницу на элеватор, а у нас пробы показывают превышение сорной примеси. Я уже не говорю о клещах, которые могут возникнуть в процессе долгого хранения, и других вредителях.
— И какие культуры для вас основные?
— Пшеница, подсолнечник, лен и горох.
— Лен выбрали как маржинальную культуру?
— Не только из‑за этого. Дело в том, что мы уже четвертый сезон соломой льна отапливаем все производственные площадки СПК, а также учреждения соцсферы в поселке. Полностью отказались от угля, и переход на новое топливо оказался весьма существенной экономией. Конечно, предварительно пришлось оборудовать котельные специальными котлами, куда за раз помещаются 2 рулона соломы. За сутки на отопление более 7 тысяч квадратных метров уходит чуть более 20 рулонов — и это при сильных морозах. Мы получили не только существенную экономию, используя солому льна в виде топлива, но еще и чистоту в котельных.
— Как интересно! И вам хватает объемов соломы льна, чтобы топить всю зиму?
— Да, даже есть переходящие остатки с прошлых лет.
— К углю возврата уже не будет?
— Пока есть такой экономичный источник тепла, углем топиться не будем. От старых котлов, однако, мы избавляться не стали — законсервировали. Если не получится со льном — вернемся на уголь. Хотя можно и пшеничную солому использовать. Тут просто дело в теплоотдаче — у льна она самая большая.
Неистребима в руководителе СПК «Тамбовский» инженерская жилка (специальное образование и многолетний опыт не откинешь!). Куда девать льняную солому — на этот счет сломали голову многие фермеры. Большинство ее просто сжигают в полях (несмотря на запреты и штрафы). Мертес тоже жжет льняную солому — но нетрадиционно и с пользой для дела!
— Владимир Адольфович, соломы вам хватает, чтобы отапливать не только базу СПК, но и часть помещений в поселке. Теперь спрошу про стадо. Своих буренок вы полностью обеспечиваете кормами?
— Да, покупать не приходится. Хозяйство кормами обеспечивает фермы полностью. Сделали навесы, под которыми хранится сено, но больше стараемся использовать сочные корма.
— Это позволяет обеспечивать рентабельность животноводства?
— Нет. Если молочное производство еще более-менее окупается, то мясное по большей части убыточное. Хотя, опять же, много мяса мы съедаем сами в столовой — на 77 процентов удешевили обеды для работников. Также отпускаем ежемесячно по льготной цене мясо работникам предприятия, пайщикам и нашим пенсионерам.
— У вас поселок целинный, и, насколько я знаю, название даже как‑то связано с этим эпохальным событием. Говорят, у вас сейчас есть на ходу техника со времен поднятия
целины?
— Наш поселок — единственный целинный в Романовском районе, а назвали его так, потому что здесь было много первоцелинников именно с Тамбовщины. Когда я еще работал инженером, решили со специалистами, что нужно сохранить какое‑то наследие той эпохи. И восстановили легендарный ДТ-54 — в этой работа активно помогал механизатор, знаток и любитель истории Александр Эдуардович Пинигинштейн. Впервые отремонтированный трактор мы выставили в 1994 году, на 40‑летие целины. На 60‑летие восстановили и выставили ГАЗ- 51, на 65‑летие — Т-4А. И решили каждую круглую дату давать вторую жизнь старой технике. К 70‑летию освоения залежей восстановили вагончик первоцелинников, планируем устроить в нем небольшой музей.
22 марта на базе нашего хозяйства будет проходить районный праздник, посвященный целине. Собираемся в честь этого снять технику с постаментов. На ней можно будет прокатиться ну или просто пофотографироваться на фоне легенд. Приезжайте!
— Спасибо за приглашение! Желаем вам, истинным потомкам целины, ярко и душевно отметить этот праздник. И, конечно, пусть СПК «Тамбовский» и дальше хранит традиции не один десяток лет!
— Да, покупать не приходится. Хозяйство кормами обеспечивает фермы полностью. Сделали навесы, под которыми хранится сено, но больше стараемся использовать сочные корма.
— Это позволяет обеспечивать рентабельность животноводства?
— Нет. Если молочное производство еще более-менее окупается, то мясное по большей части убыточное. Хотя, опять же, много мяса мы съедаем сами в столовой — на 77 процентов удешевили обеды для работников. Также отпускаем ежемесячно по льготной цене мясо работникам предприятия, пайщикам и нашим пенсионерам.
— У вас поселок целинный, и, насколько я знаю, название даже как‑то связано с этим эпохальным событием. Говорят, у вас сейчас есть на ходу техника со времен поднятия
целины?
— Наш поселок — единственный целинный в Романовском районе, а назвали его так, потому что здесь было много первоцелинников именно с Тамбовщины. Когда я еще работал инженером, решили со специалистами, что нужно сохранить какое‑то наследие той эпохи. И восстановили легендарный ДТ-54 — в этой работа активно помогал механизатор, знаток и любитель истории Александр Эдуардович Пинигинштейн. Впервые отремонтированный трактор мы выставили в 1994 году, на 40‑летие целины. На 60‑летие восстановили и выставили ГАЗ- 51, на 65‑летие — Т-4А. И решили каждую круглую дату давать вторую жизнь старой технике. К 70‑летию освоения залежей восстановили вагончик первоцелинников, планируем устроить в нем небольшой музей.
22 марта на базе нашего хозяйства будет проходить районный праздник, посвященный целине. Собираемся в честь этого снять технику с постаментов. На ней можно будет прокатиться ну или просто пофотографироваться на фоне легенд. Приезжайте!
— Спасибо за приглашение! Желаем вам, истинным потомкам целины, ярко и душевно отметить этот праздник. И, конечно, пусть СПК «Тамбовский» и дальше хранит традиции не один десяток лет!
Авторы: Мария ЧУГУНОВА, Максим ПАНКОВ.
